Давненько я не писал ничего позитивного. Потому что, увы, ничего позитивного у меня нет. Я отчаялся, я больше не верю, не надеюсь. Я планирую долгосрочную эмиграцию - на годы, а может быть, навсегда. В прошлом году я до последнего сопротивлялся временной эмиграции. Хотел пройти всё это внутри страны. Но в итоге всё же уехал пересидеть. И вот на пятый месяц этого пересиживания пришло чёткое понимание, что с вероятностью 99,9% всё это на годы. То, что осталось от моей страны, идет по самому худшему сценарию. С молчаливого согласия, к сожалению, большинства. Все, кто против системы, уже уехали или скоро уедут. Или останутся в таком глубоком подполье, что кроме отдельных партизанских вылазок ничего не смогут сделать. Увы. Потому что народ в своей массе по-прежнему безмолвствует или окончательно олюдоедился.
24 февраля я надеялся, что народ наконец-то очнётся и скажет, ну, нет, это уже слишком, мы терпели ложь и воровство, но война - это уже чересчур. Что будут массовые митинги, всеобщая забастовка и пр. гарантированно работающие мирные методы. Потом я ждал этого, когда массово пойдут похоронки. Потом после кадров Бучи и Мариуполя. Потом когда мобилизация. Потом после похоронок мобилизованных. Но ничего нет! Те небольшие акции, что есть - это капля в море. Мирный протест побеждает только тогда, когда он по-настоящему массовый. А я не вижу массовых антивоенных настроений. У Невзорова тут на днях вышло видео, в котором он рассуждает, где же у этого народа кнопка. Ну, в смысле, какую же ещё невообразимую мерзость должна сотворить преступная власть, чтобы народ наконец-то очнулся и массово сказал "всё, хватит!" Надо ли говорить, что если просто тупо все объявят бессрочную забастовку, через неделю этой власти не будет? Важно лишь, чтобы это сделало подавляющее большинство.
Конечно, постепенно люди будут прозревать. Но это будет очень долгий процесс. Плюс, прозрение это дастся настолько дорогой ценой, через такую кровь и потери, что в итоге мы получим глубочайше травмированный народ. И ещё неизвестно, удастся ли пройти по немецкому пути. Там всё же было внешнее управление. Там заставили каяться и прозревать. А в нашем случае, увы, оккупации силами союзников и внешнего управления не предвидится. Никто не станет оккупировать ядерную державу, это слишком опасно.
И даже при всем при этом немецкое общество лишь через десятилетия по-настоящему смогло проработать своё прошлое, по-настоящему излечиться. Сможет ли излечиться наше глубоко больное общество? Конечно, сможет. В исторической перспективе. А вот в масштабах человеческой жизни... Не знаю. Слишком долго это всё продолжается и слишком уже глубоко мы в этом завязли. Слишком много людей уже повязано кровью.
Грустно, что лучшие люди уезжают, что мы оставляем свою Родину на растерзание допотопным ящерам. Но… лично я не готов жертвовать своей свободой и благополучием ради того, чтобы потом сидя в тюрьме сказать, что я сделал всё, что смог. И никто не должен этого делать. А страна… Ну, в конечном счёте, это просто территория. Если там не останется нормальных людей, если все уедут, то какая собственно разница, что там будет. Вот есть Венесуэла. Оттуда просто все уехали. И строят свои жизни в других странах. В конце концов, какая разница, где жить. Важно, с кем и как. Просто настоящая Россия будет в эмиграции.
Вспоминаю любимые места Питера, леса и озера Карельского перешейка. И как 13 сентября ранним утром я ехал на автобусе Санкт-Петербург - Хельсинки, смотрел на свежий умытый утренний город и даже и не думал, что вижу его, возможно, последний раз.